На лезвии меча (ч. 2)

Дата: 12th Март 2012. Автор: Chertoznai. Рубрика: Рецензии
%d0%bd%d0%b0-%d0%bb%d0%b5%d0%b7%d0%b2%d0%b8%d0%b8-%d0%bc%d0%b5%d1%87%d0%b0-%d1%87-2

Но Сотона не дремлет и точит зубы на попа, науськивая на него беды. Мечтания попа в кровати о юном белокуром мальчике неожиданно прервали. Сначала какой-то тупой идиот пытался взломать хлипкую дверь «флигелька неподалеку от периферийного городка», потом сдался и просто стал ломиться в дверь.

Вдруг дверь распахнулась от сильного удара ногой, и в дом вошел здоровенный детина в сверкающих латах и панцирем на голове. В два шага достигнув своей жертвы, непрошеный гость безмолвно впился руками в горло беспомощного старца и начал душить его.

Это прекрасно, здоровенный детина в латах, и панцирь на голове! Наверно для крутизны, или страху нагнать на служителя божия. И вообще, жрите, а не спрашивайте почему!

— Где завещание, где завещание…— хрипел убийца, перекрывая воздух к легким падре, давя все крепче на шею старика мощными пальцами, привыкшими убивать.

— Что? Какое завещание? — говорил старик заплетавшимся языком, тщетно пытаясь вздохнуть и теряя сознание.

Оцените идиотию, убийца душит попа, и при этом требует ответов. Три раза бу-га-га.

— Завещание Даждна о наследовании трона Нарком!

— Ег-го не-е… — падре Кен хотел сказать Рудану (а то, что это он, проницательный священник догадался сразу), что завещания нет и не было! Но не смог…глаза старика закатились, лицо побагровело, затем потемнело, редкие седые волосы задрожали в такт смертельной конвульсии тела и изо рта вывалился опухший синий язык.

Зловещий убийца, проникший в дом бедного падре под покровом ночи, желал получить прежде вразумительный ответ на свой вопрос, и только потом собирался убить бесполезного старика. Но в ярости от свалившихся на него в последние дни неудач и волнений, Рудан не рассчитал свои силы, падре умер, не успев рассказать всей правды.

ОНИ УБИЛИ КЕННИ!!!!!!!!(c)

А душа старика летела в небе и, как бы продолжая разговор с Руданом, вспоминала совет, который дала Даждну той глубокой ночью во дворце в Бельверусе.

— А что, если трон унаследует мой младший сын Нарк?— взволнованно спросил тогда король Немедии.— Я напишу завещание на него.

— Не советую,— сказал падре.— Ты нарушишь законы, которых придерживались все короли до тебя. Рудан твой старший сын — он наследник от законного брака. Я думаю, что Высший совет баронов тоже может пойти против тебя. Напиши лучше посмертное письмо Рудану, в котором попросишь, чтоб он присмотрел за Нарком. А я его сохраню и передам когда-нибудь Рудану, если доживу…

Ах какой принципиальный поп, хоть бы раз на такого посмотреть вживую.

Никто не видел, как глубокой ночью из одиноко стоящего домика падре Кена выскользнула черная фигура демона, изгнанного из рая.

Вот в раю и демоны появились…

А на следующий день вся Файрия была потрясена ужасной вестью о смерти падре Кена. Священника нашли задушенным в собственном доме, лежащим в ночной сорочке возле кровати. Все в доме было перевернуто и перерыто. Убийца что-то искал, но нашел ли он то, что искал – было непонятно.

Странно, вроде пастор Кен общался только с прихожанами, остальные для него были вообще говном из под ногтей, и тут вдруг языческое зверье, ходящее по недоразумению на двух ногах ужаснулось от невиенной смерти невиенного попа.

На полу валялись клочки бумаги, сыщики выяснили, что это было посмертное письмо короля Даждна старшему сыну Рудану, в котором он поздравлял сына с унаследованием короны и напутствовал, чтобы тот правил мирно и справедливо, а также присмотрел за его любимцем, младшим братом Нарком.

Что это за сыщики? Надо написать, городовые, или там жандармы. Хаецкая за жандармов вообще бы пяток балов накинула. Что же оказывается в «завещании»? Поздравления покойного папаши Рудану, которые он тут же рвет, оставляя улики.

Действие переноситься в Аквилонию.

Варвар лежал на каменном полу, весь окованный цепями и прибитый ими к стене в низком темном помещении, куда бы не поместился сам варвар в полный рост.

Конан лежит на полу, но прибит цепями к стене (бу-га-га)

Вот Рудан, новый король Немедии неожиданно напал на восточные границы Аквилонии. За один день он, не встречая серьезного сопротивления, быстро продвинулся в глубь страны. Конан выступил стразу же, как услышал весть о нападении.

Действительно, какое сопротивление? Аквилония же мирная страна, не смотри что со всеми соседями повоевала. Конан выступил тут же и что дальше?

Вдруг какая-то незнакомая старая палатка бог весть откуда появилась в самом центре его лагеря! Разъяренный тем, что никто из стражей, не дает вразумительных объяснений, варвар, раскидав их в стороны, двинулся, помахивая двуручным мечом, чтобы собственноручно срубить колья палатки.

Вдруг из ниоткуда появляется палатка в центре лагеря, кроме как королю ею заняться некому.

В ярости замахнувшись мечом, варвар застыл в оцепенении, когда из старой, кое-где залатанной палатки, легкой тенью выпорхнула нежная женская фигурка. Конан никогда не забудет эту встречу! Эту девушку с лицом подобным солнцу, ясными голубыми глазами, длинной белокурой косой на плече… Но что же было дальше?

Оглушенный красотой девушки, непобедимый великан — король Аквилонии, безвольно последовал вслед за красавицей в палатку. Как одурманенный волшебным зельем, сидел Конан возле облезлой старухи с трубкой и слушал ее речи. Юная красавица, поразившая варвара, принесла невиданные райские фрукты на красивом подносе и поставила перед ним. Сочные яблоки и груши причудливых форм, цитрусовые розового, зеленого и красного цветов манили взор, просились в рот.

Конан, не избалованный к своим годам женским вниманием купился на белокурую косу и превратился в барана. Правда все еще неубедительно сопротивляется, старая ведьма тут же дает ему стеклянный шар, в котором видно заседание немедийского штаба:

— Завтра начнется наступление,— говорил Рудан в зеркале.— Хочу услышать ваши предложения по этому поводу. – В большой роскошной палатке на шелковых подушках горделиво восседал новый король Немедии в окружении своих генералов.

Шелковые подушки не ипично, надо чтоб как у Мартина, на мечах жопой сидел, или на походном варианте кресла для садо-мазо – табурете с битым стеклом.

Дальше ипичное сражение:

А что дальше? Дальше был кровавый бой на реке Нырин. Силы были равные. Стотысячное войско Конана противостояло такой же армии Рудана. Но не зря нынешний король Немедии готовился к войне десять лет. Его лучники, копейщики и вооруженные всадники были вышколены и натренированы лучше, чем ожиревшие на мирной каше воины Аквилонии.

Вот такие аквилонцы, слабосильные и нетренированные, странно что новые доспехи и толковые капитаны не помогли. Ну да что с тупого и недалекого варвара взять?

Но появление во главе армии самого Конана посеял в рядах противника смятение и страх. Многие из его врагов помнили по прошлым войнам, как умеет сражаться самый страшный и дикий зверь по всей Хайбории!

— Амра!— прошелестело над воинами Немедии.— Сам Амра вышел на бой!

И слово «амра», означающее на киммерийском наречии «лев» вселяло страх в противниках и уверенность в победе среди воинов варвара.

С каких это пор на киммерийском «Амра» – это лев. Сомневаюсь чтобы у киммерийцев вообще было понятие львов. Это только в дурных говноэпиках в Киммерии многотонные львы живут.

Впереди битвы выступал Конан и его верный охранник, мужественный капитан Рой.

Все перевоплощения короля – льва в этой жизни отразились в его ближнем бое с врагом: он метал, ломал и крушил налево и направо. Забыв обо всем, Конан рычал, как варвар, одетый в шкуру зверя, как корсар, могучим молотом кулака расщеплял яйцевидные головы врагов, как капитан гвардии, размахивая двуручным мечом, рассекал надвое тело неприятеля до живота, и, гарцуя на великолепном вороном коне, на кровавых внутренностях, головах, отрубленных членах поверженных, отдавал приказы, как король и главнокомандующий.

В это был весь он — Конан-воин!

Молодец Конан, даже в битву без охранника не идет. И дальше перевоплощения «короля-льва» – Конан верхом на лошади рычит, расщепляет кулаками яйцевидные головы «хорошо подготовленных к бою немедийцев», а потому они без шлемов. Рубит с коня все тем же двуручнегом врага (снова бу-га-га), и забравшись на гору конечностей и кишок отдает приказы. Редкостная хуита.

Но вдруг стекло, спрятанное во внутреннем кармане кожаной рубахи Конана, сдвинулось и неестественная слабость волной покатилась с головы до ног варвара. Его правая рука не в силах удержать меч опустилась под тяжестью железа. Тело непослушно повалилось с лошади, как мешок, набитый сеном.

Армия Аквилонии дрогнула — все увидели падающего короля.

Вот так все просто, расчет был только на то, что Конана возмет драгоценное стекло с собой в бой. Не дай Кром переложил бы в другой карман – то ой.

«Что? Что со мной происходит?— вертится в мозгу у Конана кровавый вопрос.— Неужели это конец? Такой бесславный…»

Вот беспощадный клинок врага неотвратимо приближается к его груди, и разрывает ее, ударяя по чему-то гладкому, скользящему. Вместе со звоном разбившегося зеркала улетучиваются самые сильные колдовские чары всех чернокнижников древней Стигии. К варвару возвращаются его силы и он, как разъярённый дикий лев, с красной от крови гривой дерется с врагом уже, стоя по колено в разрубленных телах.

Ух, все чары чернокнижников Стигии, которые по идее или мертвы, или сидят в камерах.

Это была победа! Рудан бежал со своим войском в Бельверусу. Воины Аквилонии ступили на немедийскую землю…

А потом старая ведьма у себя в палатке разломила волшебный лимон и Конан потерял сознание. И вот очнулся уже «на полу, прикованный к стене».

Вдруг лязгнул железный засов на тяжелых кованых дверях. В черном проеме сначала появилась тусклая лампа в руках стражника, а за ним и сам король Немедии собственной персоной, облаченный в бархатный королевский кафтан, сшитый для него по заказу.

Не может быть! Король и в одежде, сшитой по заказу!!!

Конан яростно зарычал нечленораздельно, звеня цепями, а потом прошипел:

— Приветствую и я тебя, отцеубийца и душитель невинных священников!

О как, а Конан оказывается в курсах, кто отравил прежнего королька, и кто придушил попа. И ему, Конану, отродью Кровавого Ублюдка – Крома, языческому исчадию ада оказывается до попа есть дело.

Рудан дернулся с мечом в злобном порыве к нему, но не осмелился подойти ближе, и затрясся в бессилии от своей трусости. Безродное дитя вольных степей и гор вселял безумный страх даже на расстоянии, будучи закованный в цепи.

«Киммериец – дитя вольных степей», что курить надо чтобы такое придумать? От кого надо родиться, сколько поколений кровосмесительных браков должны быть в родословной такого долбоеба?

— Ха— ха— ха!— раздался оглушающий хохот киммерица под сводами пещеры, и камни посыпались с потолков на нежданных гостей пленника.— Значит правду говорят люди! Ты убил своего отца и безропотного падре, чтобы добраться до короны! -Ха-ха-ха!

Надо было Конан раньше посмеяться, глядишь бы и обрушил весь замок. Правда почему-то в первый раз смерть невиенного попа у Конана смеха не вызывает.

— Ха-ха-ха!— Конан разразился еще большим хохотом на Рудана, дергая тяжелые цепи и звеня ими, будто аккомпанируя музыке своего смеха.

Вдруг за Руданом проскользнула темная фигурка. Это была Нагия в черном полупрозрачном балахоне, за которым угадывался гибкий стан соблазнительного тела.

Конан застыл, как всегда, завороженный горящими глазами юной ведьмы. Достойная наследница своих предков, колдунов Стигии, быстро подошла к варвару и дунула ему с ладони в лицо невидимый терпкий запах древнего растения.

«Это пыльца черного лотоса»,— подумал киммериец, теряя сознание.

Эдак и привыкнуть к лотосу недолго, так часто его киммерийцу тут подсовывают.

Проснулся железный Конан от пронизывающего до костей холода и чьих-то острых укусов. Увиденное вокруг себя потрясло варвара. Он подумал, что все, что он видит,— это бред от пыльцы черного лотоса. Закованный в цепи, концы которых были замурованы в стены каменного колодца, он стоял по горло в холодной воде на каком-то буйке, позволявшем ему ровно держать голову выше воды и дышать. Тяжелые цепи на ногах и руках тянули вниз, не давая выплыть..

Железный не ипично, а вот дубовый – да, очень ипично и красиво. Так что же Конан? Он стоит на буйке, цепи тянут вниз, выплыть не может.

Ну и в довершение всему в колодце полно рыб, которые в этот самый момент жрут Конана. Да, это пираньи.

«Вот и пришел мой конец,— как-то отрешенно подумал Конан, чувствуя, как немеет его тело от ледяной воды и укусов пираний.— Прощайте мои родные, прощай, Аквилония, прощай Тарантия!»

Ну раз есть картофель из Нового Света, то почему не быть пираньям верно? Что значит, откуда тогда картофель?! Жрите, или валите, меня гнобят!!!

Конан ныряет, сидит там пару минут, кормя собой тысячи пираний (ипично, ага), дурачок-Рудан наклоняется к самой воде. Типа прикольнуться, вдруг что-то рассмотрит или на крайняк какая-нибудь пиранья хоть ухо откусит.

Сто! Собрав все свои силы онемевшего тела и дергая цепи, Конан вынырнул из колодца с красной головой, облепленный рыбами, и намертво вцепился железными зубами в волосы Рудана, поволок за собой. В мгновение ока король Немедии, забитый крупной головой варвара под воду, был атакован вечно голодной стаей его любимых рыб.

Вот так все просто, Конана в воде и за десять минут рыбы не съели, а Рудана сразу схарчили.

Тюремный надзиратель с криками ужаса от увиденной картины, бросив лампу и оружие, бежал вверх по ступенькам навстречу верному киммерицу капитану Рою и его бесстрашным воинам, атаковавшим дворец Рудана.

Вот так, тупые аквилонские солдаты, размякшие на «мирной каше» внезапно стали очень деятельными, забыли что короля нет, перешли границу, осадили Бельверус и враз взяли штурмом королевский замок.

Заканчивается все этим:

Когда Конан, весь залепленный бинтами, приходил в себя во дворце Даждна, до него дошла весть о том, что из подземелья в Тарантии бежал могущественный маг, чернокнижник Ячвара.

«Наверное, не без помощи Аскады и Нагии»,— подумал Конан и послал за ними погоню.

Но это уже будет другая история о новых победах Конана – варвара.

Жду с терпением продолжения, надо полагать оно появиться в очередном конкурсе, посвященному героям Р.И.Говарда. Причем название рассказа «На лезвии меча» так и не раскрыто.

Христос, дьяволопоклонники, киммерийские степи, падре с крестом на пузе, мечтающий о белокурых мальчиках, пираньи – это самый что ни на есть Роберт Говард, по версии циммерианских знатоков Саги. Давно, очень давно не видел так говна. Этот смрадный высер можно сравнить только с такими же смердящими вещами, позорящими литературу вообще, с «Бритунийской Армадой», «Копьем Крома» и тому подобной ярой хуитой.

Циммерианские пописывающие долбоебы должны быть обеспокоены, у них наконец появился достойный конкурент. Надеюсь в скором времени тема христианства в Хайбории будет раскрыта полностью.

  1. buldog:

    «Оглушенный красотой» – просто зашибись. Интересно, может Конан красоту кроме ушей еще и нюхом воспринимает?

  2. jackjeebs:

    Мдя… А кто автор сего шЫдевра?

    • admin:

      не знаю. мне передали оптом, в архиве, без подписей. но я раньше этого автора точно не читал, ибо Христа в Хайбории я бы запомнил.

  3. Акинак:

    Еще один незначительный косяк – «…бежал со своим войском в Бельверусу».
    Далеко это наверное. Дать бы по рылу автору.

Spam Protection by WP-SpamFree Plugin