А потом мой племянник Амальрик Торский, мальчишка годами пятью старше Конана заподозрил, что один из шемитских беглецов, нанявшийся ему в услужение, украл у него какую-то безделицу. Возможно, шемит и в самом деле украл. А быть может Амальрик ее потерял, ведь это был поход! Амальрик за бороду вытащил его из шатра и при всех перерезал бедняге горло.

Славный мальчик Амальрик!

Шемиты стали требовать от Гариана, что бы он отдал им Амальрика, на что кузен, конечно, ответил отказом! Не все шемиты были кроткими обывателями или толстыми купцами. Среди них были отважные воины, которые только что видели разорение их страны и сражались за нее, отступив только под ударами одной из самых мощных армий мира. Шемиты выхватили из ножен мечи, Амальрик схватился за секиру и королям пришлось разнимать их! В наказание Амальрика заставили выплатить денег родственникам убитого, и он затаил за это обиду.

Ну что за суки эти шемиты, подумаешь, мальчик вспылил, схватил за бороду мужика и перерезал горло, ну подумаешь что такого? Было бы из-за чего мечи вынимать, это ж шемит, говно из под ногтей… правда как быть с плачущими родственниками невиенно убиенного? А вдруг их плач не даст спать гипербореям, асирам и кхитайцам, а ну как они объединятся и нападут на Немедию?

Тем временем Иштван подался посулам шемитов из Эрука и вместе со своими рыцарями повернул на восток – к Эруку. К нему присоединился Этельред. Мой дражайший кузен Гариан вместе с не менее дорогим моему сердцу кузеном Гаем продолжали двигаться на юг, к Стиксу.

Еще раз о географии, чуваки ехали больше двух недель по Шему, Эрук расположен недалеко от северной границы. Видимо за две недели проехли только сто миль, чтобы потом чик – а на востоке уже Эрук показался? Хотя бы на карту «гений »смотрел.

Вскоре прекратились налеты зуагиров и наконец, нам довелось скрестить мечи со стигийцами. Это был не слишком большой отряд, поэтому против них послали только три сотни рыцарей, которых возглавил Амальрик, спешивший исправить свою испорченную убийством репутацию. Налетел он во главе своих торских рыцарей как вихрь! Очень скоро от стигийцев остались только окровавленные тела на песке, да лошади оставшиеся без хозяев метались вокруг. Амальрик хвастал, что лично убил десяток. Мы пересчитали тела врагов. Их было больше пяти сотен. Едва ли хоть два десятка спаслись бегством.

Так мы уверовали в свою непобедимость. Мало кто в мире может противостоять удару панцирной конницы. Амальрик и его рыцари не стольких убили мечами, скольких поразили копьями, затоптали своими огромными лошадьми.

Пир в честь этой победы затянулся на три дня.

Так и вижу, как лошади голодных оборванцев затаптывают в песок стигийцев вместе с их «лошадками». Почему стигийцы вдруг напали таким малым числом так и осталось нераскрытым, зато тут же голодные оборванцы отпраздновали эту ипичную победу. Причем голодные и оборванные бухали три дня.

С основными силами стигийцев мы столкнулись уже на берегах реки. Их войско возвращалось домой, нагруженное награбленным и уводя тысячи пленных. Я сам возглавил конную атаку.

Обрушились мы на них как град на виноградники!!! Сначала под нашим натиском стигийцы дрогнули. Их всадники не могли наравне рубиться с нами. Мальчишка Амальрик и тот возвышался над многими и них гигантом. Их пехотинцев мы поначалу просто втаптывали в песок. Налетая галопом мы не столько рубили их мечами, сколько хлестали боевыми бичами, оружием бесполезным против воина одетого в доспехи или хотя бы в стеганую кожаную одежду, но стигийцы, то были полуобнажены… Кости хрустели под нашими ударами, а сколько голов было раскроено, а скольких мы пронзили длинными пиками…

Так продолжалось до полудня.

Итак, стигийцы все еще не в курсах, что три обычные страны и одна сферичная собрали силы в одну армию, что они путешествовали не один месяц с целью покарать богопроклятую Стигию. Никто, ни караванщики, ни купцы, ни путешественники, ни стигийцы живущие за пределами родины не проболтались о том, что в направлении оной Стигию двигается огромная армия освободителей. Более того, зуагиры-набигатели, союзники стигийцев, и то не предупредили своих корешей о грозящей опасности. И вот армия проходит незамеченной, через весь Шем, чтобы у Стикса неожиданно напасть на стигийцев, которые даже не подозревают о врагах.

Начинается рубка, ну и помимо этого оказывается что стигийцы – это поголовно карлики, ибо даже племяш, который прирезал шемита ни за что (и из за которого вот-вот нагрянут мстители в Немедию из Асгарда и Кхитая) возвышался над ними просто гигантом. От такие крутые в семье фон Страпона даже дети! Это снова хуйня, вот что говорит Говард о стигийцах-воинах:

Телосложением Конан отчасти напоминал мужчин из стигийских воинских каст, людей высоких и мускулистых.

Ну и дальше просто вал хуиты – кости хрустели, людей втаптывали в песок (не иначе сферичные пятитонные тяжеловозы), а самое главное, у стигийцев доспехов не было!

Это был белый мужчина, его сильное тело защищала кольчуга, на голове был шлем.

…ты носишь стигийские доспехи.

Вот так-то. Оказывается доспехи очень даже были, более того, они никакие не бронзовые, а самые что ни на есть железные.

И как завершение всей этой ипичной хуиты рыцари принялись избивать стигийцев боевыми бичами! Ибо ни один меч не сравнится с боевым бичом по смертоносности, да.

Вот он триумф! Армия осободителей Шема возле Стикса! Вспомним же, ради чего собиралась армия «голодных оборванцев»? Спасти шемитов, изгнать стигийцев из Шема. И сколько городов освободили спасатели? Ни одного, ни одного сраного городка не освободили, даже не зашли ни в один. Вся армия за исключением Иштвана (князя сферичного Семиградья, не пойми откуда) шла тупо к Стиксу, сам же князь поддался на уговоры и, о неблагородная собака, взялся освободить один шемитский город, Эрук. Думаю, думаю, но все в толк не возьму какое это к хуям освобождение страны, если армия просто тупо прошла мимо все тех же плачущих шемитов, мимо захваченных стигийцами городов? Это что прикол такой, оставить за спиной нехилые силы противника, чтобы они ударили в спину освободителям? Или это стратегия освобождения такая, пройти насквозь страну и никого не освободить?

А потом мы, изнывая от жара в доспехах, загнав своих лошадей, вынуждены были отступить, оставив умирать на земле сотни и сотни стигийцев, и потеряв всего пять десятков рыцарей.

Стигийцы оправились от первого удара, и стали перестраиваться. Делали они это ловко. Надо было продолжать битву, но мы промедлили, посчитав, что дело уже сделано.

И когда мы бросились в новую атаку вместо смятенной толпы нас встретили сомкнутые ряды. Выдвинулись вперед длинные копья, а за спинами копьеносцев натянули тугие луки…

Небо стало черным от стрел. Часть их скользила по нашим доспехам, но многие пробивали латы, раня и убивая. Но главное – они ранили и убивали наших лошадей. Убитая лошадь падала, часто погребая под собой закованного в железо всадника, но раненая лошадь начинала метаться, сбивая с ног других и наводя хаос в наших рядах. Трижды мы бросались на стигийские ряды и трижды были отброшены.

С непонятного хуя освободители посчитали, что дело сделано и нападать не стали, дав время перестроится стигийцам. Очень благородно, что тут сказать, тупо, но благородно. Жаль только эти богопроклятые собаки все равно благородства не оценят. Стигийцы шарашат из луков, стрелы пробивают латы запросто. На самом деле это хуйня, лучной стреле латный доспех не пробить.

Той ночью над полем битвы стоял страшный стон и крик. Стигийцы добивали наших раненых. Но не просто убивали их кинжалами милосердия, нет, они по своему обычаю пытали их, вырывая органы.

Так и вижу, злобныя стигийцы, согласно своей гнусной природе в темноте пытают светозарых освободителей, вырывая через латы органы. Жуть одним словом.

За ту ночь стигийцы успели возвести укрепления, опрокинув свои телеги, засыпав их песком и камнями. Мы же пренебрегли этими работами и не только потому, что были изнурены сражением. Мы все еще считали, что битва уже выиграна и осталось только добить стигийское войско. В шатрах рыцарей лилось вино за славную победу, а в лагере стонали от жажды и умирали те раненые, которых успели подобрать свои.

Спасатели шемитов ТРИЖДЫ «бросались на стигийские ряды», это хер вышло. НО, тем нее все это сборище уебанов упрямо считает что битва выиграна! А потому нахуй всралась оборона, будем бухать! Ведь мы победили – см. три неудачные атаки. Ну и как ипичное завершение – рыцари в палатках бухают, а чуваки тут же в лагере подыхают от жажды. Потому что их успели подобрать свои. Мощные логические замесы уже тогда были фишкой «тагильского гения».

Утром славное воинство еще не успело облачиться в доспехи, когда на наш неукрепленный лагерь налетели стигийцы и зуагиры. Многие были убиты во сне или спросонья, ибо спали на улице вокруг костров. Еще больше было ранено. Какой-то стигиец ворвался прямо в центр нашего лагеря и подсек древко знамени Гариана. Его самого тут же порубили на куски телохранители кузена, но позор был велик.

Пока все дружно бухают, на лагерь нападают стигийцы и зуагиры, причем сообща! И почему-то ничтожными силами. Ну да все просто, их мало как раз потому, чтобы не поубивали слишком много пьяных и спящих хайборийцев. Ну и само собой показать лишний раз, что стигийцам чуждо благородство. Это ж не по-рыцарски налететь на спящих, и не выставивших даже дозор!

Конечно же, это был просто налет, серьезного вреда нам две сотни легковооруженных всадников нанести не могли, но все же они раскроили голову одному маршалу короны и обрушили королевское знамя, отступив прежде, чем мы успели схватиться за оружие.

На второй день мы не стали бросаться на стигийцев как на стену. Мы понемногу осознавали, кто наш враг. Стигии тысячи тысяч лет и все это время она воевала.

Маршал короны не знаю что это за чмо и откуда оно взялось, глисты наверно нашептали, те же самые, что замешаны в страпонатах. Но это мелочи. Важно другое, четыре армии (три нормальных и одна сферичная) до этого момента надеялись Стигию закидать шапками, а тут вдруг открытие. Бля, да ж мы на Стигию напали (о Шеме уже не вспоминают, ибо был нужен как повод напасть на Стигию, а сами шемиты могут идти нахуй, они никому не нужны) а она воевала тысячи лет! Ну кто мог об этом подумать, разве об было известно, когда начинался поход? У суки стигийские! Скрывали!!!

Гай бросил в бой своих гандеров, которые первый день, когда наши рыцари близки были к тому, что бы сокрушить стигийцев, стояли в отдалении и все потому, что третьего дня Гариан поругался с гандерскими баронами и те сказали, что не дадут своих людей. «Обойдемся без этого мужичья» – возопил Гариан и потребовал коня…

Но прошедшей ночью кузен, истекая кровью из рассеченной щеки, призвал «мужичье» к себе и попросил прощения. Это насколько я понимаю единственный случай, когда человек стал лучше на этой войне.

Какой герой! Истекая кровью, из порезанной щеки! Он пересилил себя и стал просить прощения у какого-то мужичья!

Мы воспользовались передышкой, что бы подобрать раненых и тут мы увидели, что среди раненых стигийцев нет. Отступая они добивали своих. Тех же, до кого не дотянулась рука товарищей, покончили с собой, заколовшись ножами, или обломками мечей, или вогнав в себя поглубже вражеские стрелы. Среди них было много знатных, в латах украшенных золотом и каменьями. Наши славные рыцари принялись грабить убитых, тут же, пока их тела еще не остыли.

Вот такие звери, дикари бля, сами себя поубивали и все. А ведь милосердие хайборицев широко известно. Ну да это стигийцы специально, чтоб потом наговаривать на спасателей. И снова о том, чтобы написано выше, в который раз убеждаюсь что фон Ебанько пишет опусы не приходя в сознание, садится за комп, открывает новый файл и отключается, до тех пока полностью глисты не выебут мозг. Только что писал же, что у стигийцев нет доспехов, а теперь не просто доспехи, а уже латы. И о чудо, «украшенные золотом и каменьями», это прекрасно. Ну до чего же это гламурно и романтично, а уж ипично то как… правда рыцари-мародеры как-то картину несколько портят, но это ж трупы гнусных стигийцев, а потому можно, ничего страшного.

Я же размышлял над другим. Почему стигийцы добивают своих? Почему они кончают с собой?

Только ли потому что они боялись попасть к нам в плен?

Только ли ужасов плена боялись они?

А может быть для них плен был ужасным позором сам по себе?

Но мы считали в тот день, что победили. Гандеры сумели оттеснить стигийцев, и поле боя осталось за нами, и потери наши были меньше чем у врага.

Стадо долбоебов снова считает, что победило, уже в который раз. Ну а афтор размышляет, чо это стигийцы кончают с собой в массовом порядке? Ну это тоталитаризм виноват, какие тут еще могут быть мнения. Ну и Сталин конечно.

На третий день стигийцы приберегли для нас нечто неожиданное – они бросили в бой плененных ими шемитов, безоружных, связанных веревками и скованных цепями. Даже самым жестокосердным вроде Амальрика стало не по себе от этой картины. Безоружные люди толпой устремились на нас и руки, сжимающие луки стали опускаться. Гандеры не могли решиться стрелять по пленным. А за спинами пленных шли сами стигийцы, нахлестывая их бичами! Так стигийцы хотели подойти ближе. Наконец кто-то пустил первую стрелу! Это было началом бойни.

Несчастные пленные. Спереди их встретили стрелы и копья, а сзади по-прежнему нахлестывали бичи и тоже кололи копья.

Хуйня чем дальше, тем сферичнее и сферичнее, глисты автору сношают мозг уже не по очереди, а всем кублом. Оказывается безоружного, связанного человека можно бросить в бой! Ух как круто, на ща безоружные им покажут…

Подлыя стигийцы решили спрятаться за спинами шемитов и подойти вплотную к Армии Спасения, в которой неожиданно для всех объявилась тьма лучников-гандеров, какие до сих пор были лишь тяжелой пехотой. А где же раньше были луки 12 000 гандеров? Ну когда нападали зуагиры-набигатели, потом стигийцы один раз, второй раз. Что волшебство, или фентезя, издержки жанра в виде материализовавшегося корована с луками и стрелами?

Ну тут и началась бойня, конечно это опять хуйня и тагильский Уве настрогал тонну одинаковых говноэпиков но до сих пор не знает чем отличается стрельба из автомата и из лука. У последнего стрела летит по значительной параболе, это означает, что если выпустить стрелу не параллельно земле, а под углом, то при небольшом навыке можно сделать так, чтобы вершина параболы прошла немного выше головы впередиидущего человека, и стрела поразила человека за ним. Это не сакральные знания, ради которых нужно месяц ходить в библиотеку, достаточно иметь голову на плечах, минимум наблюдательности и умение делать выводы из прочитанного и увиденного. Фон Ебанько всего этого лишен, поэтому на пустом месте устраивает тупую бойню, с одной лишь целью, показать какие стигийцы подлые скоты.

Я видел все это из ставки Гариана, потому что мне дражайший кузен повелел в тот день остаться в резерве с отборными рыцарями. Сам он после ранения не готов был вести воинов в бой и посчитал, что я достаточно знатен для этого.

И тогда Гариан приказал мне атаковать. Я взгромоздился на коня, взял двуручный меч, затрубили трубы…

ГГ пребывает в ставке главнокомандующего, само собой не с быдлом, с отборными рыцарями, ну или голодными оборванцами, кому как нравится и тут король посылает его в атаку. Само собой фон Страпон выставляет своего перса охуено крутым военачальником

Мы обогнули небольшой холм, оказавшись почти в тылу у стигийцев, смяли сопротивление небольшого конного отряда и врезались в самую гущу их строя. Повторился первый день. Никто не может сдержать натиск панцирной конницы! Сомкнутым строем стигийцы могли бы нас остановить, но не когда мы ударили в бок. Длинные копья они не успевали повернуть против нас, лучники не успевали натянуть тетивы… Впереди были гандеры, а сбоку мы!

Вот так запросто, обогнули холм и ебанули в тыл, и никто из стигийцев этого искусного маневра и не заметил. Более того, на то, чтобы развернуть копья требуются многие часы! А луки у воюющих стигийцев и вовсе оказались ненатянутыми! Вот так и выигрываются битвы у гения, когда враг невероятно умный ровно до того времени, как на них не нападет один из клонов ГГ. Тут враг сразу теряется, простейший маневр удара в тыл предусмотреть не может, копья разворачивает часами, луки вообще ненатянутые. Вот такой крутой перс, ничего не успели сделать, а он их уже разбил.